Иллюзии и призраки "Летучего Голландца"

© gollandec.com.ua

Любовь Морозова

11 березня 2014

• 
• 

1857

Твіт

Весь 2012 год музыкальный мир отмечал две крупные даты – юбилеи Джузеппе Верди и Рихарда Вагнера. Двух титанов оперной сцены угораздило родиться в один год, во что, впрочем, сложно поверить: между гениальным традиционализмом одного и революцией музыкального театра другого – гигантская эстетическая пропасть. Кажется, что композиторы вообще принадлежат к разным эпохам. При этом если творчество Верди стало скелетом репертуара большинства оперных театров мира, то постановка опер Вагнера до сих пор считается подвигом, достойным ордена. Другое дело, что холодный душ вагнеровских спектаклей для западноевропейских театров стал чем-то вроде регулярного закаливания, а наши отечественные постановщики по-прежнему боятся лезть в полынью.

В столичном оперном театре, например, идет сразу шесть опер выдающегося итальянца (а это ровно четверть оперного репертуара) и ни одной – прославленного немца. В среде здешних вокалистов считается, что арии Верди – микстура для голосовых связок, а Вагнера могут петь только оперные тяжелоатлеты. Причем, у нас подобным троеборьем вообще никто принципиально не занимается, а послушать так называемые "вагнеровские голоса" с широким диапазоном и хорошей выдержкой можно только благодаря визитам заморских гостей.

Словом, если постановки Вагнера во всем мире превращаются в громкие события, то у нас – и подавно. Поэтому желание Донецкого оперного театра имени Анатолия Соловьяненко отметить круглую дату не случайно совпало с возможностями финансово-промышленной группы СКМ. Действуя по принципу "полюбить – так королеву, проиграть – так миллион", владелец СКМ Ринат Ахметов вложил в постановку гигантскую по украинским меркам сумму – 3,5 млн. гривен, рассчитывая на крупные моральные дивиденды. И тут, в общем-то, не столь важны музыкальные вкусы олигарха, как желание увидеть салют в свою честь. Должно быть, не последнюю роль сыграло и увлечение балетом бывшей "первой леди" государства, утверждавшей, что все антраша "Дон Кихота" она знает наизусть. Потому что вместе с Людмилой Янукович театр, переименованный к Евро-2012 на западный манер в "Донбасс Опера", посетит вся политическая верхушка Донецка и сочувствующий ей бомонд. Не только ради престижа, но и с перспективой постпремьерного банкета.

Сложно подсчитать количество зайцев, убитых постановкой "Летучего Голландца". Начнем с того, что это самая простая опера Вагнера, в которой нет ни изматывающих солистов божественных длиннот, ни расширенного состава оркестра, ни прочих страшилок позднего творчества. Вполне традиционная номерная структура, разумный расход вокальных сил, романтическая сюжетная фабула без лишних заморочек и антракты для зрителей. Между скромным "Голландцем" и исполинской тетралогией "Кольцо Нибелунга" на самом деле пролегает пропасть, но так или иначе мы держим последнюю в уме даже тогда, когда слышим вагнеровские фортепианные бирюльки. Кстати, не случайно именно "Голландцем" встретили юбилей Вагнера и Минская опера, и даже Большой театр – и труппе проще, и публике понятнее.

На время постановки "Донбасс Оперу" назначили на роль крепкого западного театра. Грандиозные декорации с так называемым 3D-эффектом. Уникальный видеопроектор, позволяющий превращать сцену в волнующееся море. Трехмесячные занятия с репетиторами Гете-Института (был сохранен немецкий язык либретто) и профинансированный им же литературный перевод на украинский язык Юрием Прохасько, который транслировали бегущей строкой. Немецкие режиссер, художники-сценографы и художник по костюмам. Дирижер-постановщик, выписанный из Мариинского театра. Великолепные немецкие и австрийские вокалисты. Не обошли стороной и Национальную оперу – ее солистка исполняла партию Сенты. Но вот парадокс – успех постановке принес интернациональный состав, а Шевченковскую премию получил второй, донецкий, к которому из всех приглашенных звезд приплюсовали лишь режиссера Мару Курочку.

Наконец, донецкий "Летучий Голландец" – это еще и белая перчатка, брошенная всем украинским оперным, отстающим от тенденций мировой сцены как минимум на полстолетия. Другой вопрос, будет ли этот вызов ими принят, как и то, повлияет ли одна-единственная постановка на репертуар самой "Донбасс Оперы", что пока что вызывает большие сомнения.

О том, что расправить перья перед публикой других городов давно мечталось организаторам, красноречивее всего объявили гастроли – невиданная роскошь для оперного театра. Например, Киев такое количество гостей последний раз встречал в мае 2012, когда в рамках ХI Московского Пасхального фестиваля Мариинский театр во главе с Валерием Гергиевым привозил "Хованщину" Модеста Мусоргского. Но там балом правили имперская политика и сросшийся с ней Московский Патриархат. В либретто же оперы Вагнера пропагандистские цели сложно узреть. Скорее, тур через Одессу, Львов и Киев был культурной демонстрацией мощи "донецких".

Лакмусовая бумажка реакции публики в разных частях Украины – это рецензии на спектакль. Большинство журналистов сошлось на том, что зрелище выглядит эффектно, но месседж Вагнера режиссер недопоняла. Трактовка Мары Курочки якобы лежит в феминистической плоскости, а композитор ценил в женщинах такие качества, как верность до гробовой доски и готовность к самопожертвованию. Больше всего претензий к режиссеру выдвигала донецкая пресса. По мнению "Донецкого коммуникационного ресурса", госпожа Курочка сдерживала труппу, в то время как "широкая славянская душа рвалась наружу в буре страстей и эмоций". Ужасно раздражали автора статьи и лезущие из-под огромной кровати на сцене призраки, которые почему-то причислены к "поднадоевшим, стараниями девиц из "Фемен", идеям феминизма".

Похожую реакцию публики отмечают и воспринявшие постановку на "ура" одесские журналисты издания "Таймер". В антракте оперы возмущенные зрители (к слову, многое повидавшие – Одесская опера в последние годы ступила на путь экспериментов) ругали спектакль за «гомоэротику» (все те же привидения в обтягивающих костюмах), считали, что происходящее на сцене лежит «за гранью добра и зла» и серчали: "Фашист ваш Вагнер, недаром Гитлер его любил". Плевались. Однако, из зала, почему-то, не уходили.

Не может простить Сенте предательства вагнеровских идеалов и львовский "Збруч". "Ох, не об этом думал Рихард, не об этом!" - сокрушается журналист. "Сента… не просто любит и борется за «свою простое маленькое счастье простой смертной. Она посвящает себя в жертву для спасения не земного Голландца-человека, а чего-то большего – Души возлюбленного". Все остальное – сценография, вокалисты и даже оркестр вызывает у автора сплошное восхищение.

Наконец, киевское издание "Зеркало недели" выносит экспериментам Курочки оправдательный приговор, опираясь на то, что в самоубийстве главной героини "явственно проступают черты пессимистической концепции Артура Шопенгауэра".

Между прочим, на гастроли взяли цензурированную версию постановки – в частности, Мара Курочка заменила эротическую сцену дуэта Голландца и Сенты, возмутившую донетчан, на дружеские объятья с брежневским поцелуем. И, если разобраться, то все те вещи, которые отечественные театралы сочли вопиющими экспериментами немецкого режиссера, уже лет тридцать как кочуют из постановки в постановку. И не только подмостками Западной Европы – вот уже 23 года как со сцены Мариинки не сходит "Огненный ангел" Прокофьева в версии режиссера Дэвида Фримана, в котором вывалянные в мелу злые духи практически нагишом ползают по сцене и издевательски кривляются в сторону чопорной публики.

Болезнью отторжения всего мало-мальски нового, того, что выходит за рамки эстетики советского театра и офисных будней, публика болеет от столицы до самых до окраин. И вместо того, чтобы винить ее в закостенелости и подмене эстетического восприятия этическими оценками, стоило бы задуматься над вопросом, а что, собственно, украинский оперный театр сделал для того, чтобы изменить эту ситуацию? Ведь отторжение происходит от непонимания, а непонимание – из-за отсутствия "календаря прививок", постепенно вырабатывающих в организме отечественного зрителя иммунитет к явлениям современного музыкального театра. Цитируя пушкинскую строку "Привычка свыше нам дана", нужно помнить, что привычки можно менять, но на создание и закрепление новых из них требуется время и ежедневные усилия.

В этом смысле нашумевшая донецкая постановка вызывает неудобный вопрос: эффективны ли подобные "царские банкеты" при голодном пайке в другое время? Гигантские суммы выделяются на одноразовые мероприятия, а при этом практически отсутствует система грантов. Более того, даже те гранты, которые уже были выделены, украинские музыканты не могут получить – как, к примеру, прошлогодний грант Президента, выделенный Роману Юсипею на запись двойного компакт-диска "Украинская музыка ХХІ века для баяна", который просто не пропустило казначейство. В театрах идут одни и те же романтические оперы, а при этом практически полностью игнорируется весь XX век. Современные композиторы не имеют никакого доступа к оперной сцене, а все заказы адресуются одному и тому же лауреату премии Шевченко.

Собственно, в таких условиях этот замечательный спектакль кажется, увы, пиром во время чумы.